— Голову — сюда!

Помощник — студент-практикант, сдвинул в сторону инструментарий и сняв со льда голову Петровича, поставил ее на столик. Гребешком привел в порядок спутанные волосы. Профессор указал на кровоподтек:

— Вот видите, на лбу, сюда пришелся удар. Такое впечатление, что убийца нанес его уже мертвому. Впрочем, вскрытие покажет…

Помощник взял короткий и широкий «реберный» нож. Вдавливая его с силой — до самой кости, сделал надрез — от верхушки правого уха до левого. Затем ножом отделил скальп от кости и опустил его вперед — на лицо.

Гвоздев осмотрел мягкие ткани кожи и сказал Кони:

— Анатолий Федорович, видите пятна темно-бурого цвета? Это означает, что удар в переднюю часть лба был нанесен посмертно.

Нечаев до того с поразительным спокойствием любовавшийся процедурой вскрытия, так и подпрыгнул на месте.

— Давайте продолжим исследование дальше, — заметил Кони, — и тогда сделаем окончательный вывод. Вы — профессор знаменитый!

Профессор обмотал полотенцем нижнюю часть лица, плотно удерживая руками голову. Помощник, встав с правой стороны, приладил «английскую» пилу, намазав ее деревянным маслом, и отступя на полвершка от глазных впадин, начал пилить лобную кость. Профессор приговаривал, слегка поворачивая голову:

— Осторожнее, братец, не повреди оболочки и мозг!

Слегка вспотевший помощник наконец закончил пилить и маленькой щеточкой, похожей на зубную, смахнул опилки из образовавшегося желобка. Потом он засунул в костяную щель долото и мягко нажал. Профессор вложил пальцы в отверстие и снял верхнюю часть черепа. Он оглядел обнажившийся мозг, взял карандаш и молча что-то чиркнул на листке бумаги. Потом произнес:

— Здесь типичный случай ушиба мозга: в лобных долях серого вещества имеются мелкоточечные кровоизлияния. Их характер подтверждает мое первоначальное заключение: удар в лобную часть головы нанесен уже мертвому человеку.

Нечаев злобно захохотал, зашелся в нервном смехе:

— Ха-ха! «Профессор» кислых щей! Все, все врет, дурак! Это я портного жахнул еще живого, он у стола стоял. После удара он еще на меня ругался. Ну, «профессор»!

Кони спокойно осадил:

— Профессор Гвоздев — замечательный специалист. А если здесь есть кто дурак, так это ты сам. Читать умеешь? — и прокурор показал опешившему убийце записку профессора: «Удар прижизненный». — Ты клюнул на нашу приманку. Спасибо за признание в убийстве.

Дико завыл злодей, поняв свою оплошность.

ЭПИЛОГ

Суд приговорил Нечаева к 10 годам каторги. Убийцу этапом отправили в Сибирь. После одной из ночевок его нашли мертвым: чей-то профессиональный удар всадил по самую рукоять нож ему прямо в сердце. Виновного, как водится в таких случаях, не нашли.

Но гораздо ранее этого события нотариус вскрыл «духовную» Ивана Петровича Чернова казанского мещанина. Дом и все свое состояние он оставил Джаваду и Надире. Супруги-татары приказали своим детишкам до конца жизни поминать в молитвах хорошего русского человека Петровича, который даже за гробом творил добрые дела.

ПОХОЖДЕНИЯ ФАНТАСТИЧЕСКОЙ ЖЕНЩИНЫ

Приключения особы, про которую наш рассказ, в свое время переполошили тех должностных лиц, кто отвечал за политическое спокойствие государства. И уж во всяком случае, им позавидовал бы аферист самой высокой марки, включая Соньку Золотую Ручку.

ЗАГОВОРЩИКИ

На самом западе Российской империи, на границе с Пруссией, находится местечко Вержболово. Весною 1901 года тут было весьма неспокойно. Обосновавшиеся за рубежами нашей родины чуждые ей типы готовили «новую эру в истории человечества». Так пошло они называли потоки крови и социальные потрясения, к которым толкали Россию с истинно дьявольской энергией.

Через границу выливался на нашу землю бесконечный мутный поток контрабанды — прокламаций, подстрекательских газет, порнографических открыток, оружия, взрывчатых веществ.

От всех этих беспокойных дел в стороне жила дородная красавица Малка Грам. Она была рослой, плечистой, с крупными чертами лица и любила носить экзотические одежды, вроде какого-то немыслимого кокошника. Рассказывали, что его спер из музея малкин муж Исаак, когда посетил однажды Кустарный музей во Львове. И это очень похоже на правду, если вспомнить о вороватой натуре Исаака.

Малка держала дом терпимости. Даже не дом, а так, маленький публичный домишко. В нем не покладая рук трудились три особы юного возраста — Ганка, Олеся, и Фира. Когда наплыв клиентов бывал особенно велик, Малка, душою болея за дело и пользуясь отсутствием мужа, начинала помогать своим девчатам.

Эта труженица как-то познакомилась с вертким разговорчивым человеком, назвавшимся Овсеем Таратутой. Овсей решил эту славную женщину совратить в революцию:

— Я видный социал-демократ, — сладко шептал он. — Скоро мы свергнем царя, сделаем свободу и будем жить прилично.

— А мне зачем это? — лениво спросила женщина.

— Если вы станете нам помогать, то получите самое лучшее здание в Вержболово и сумеете разместить там столько девиц, сколько захотите. Кроме того, уже теперь за каждый груз контрабанды, который вы доставите через границу, получите хороший гешефт.

Малка оживилась:

— Вот это просто замечательно! А сколько именно?

— За каждый пуд нелегальной литературы тридцать рублей ассигнациями.

— Я согласна! Мой Исаак все равно болтается без дела.

И они тут же ударили по рукам.

ПРЕКРАСНЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Наступило чудное лето. Дни стояли погожие. Перепадали вдруг обвальные дожди, гремели грозы и опять на эмалево-голубом небе вовсю сияло солнце.

Однажды Малка зашла по каким-то делам на железнодорожную станцию. К перрону подкатил Петербургский поезд. Женщина с любопытством наблюдала, как жандармы входят в вагоны делать пограничный досмотр. Вдруг из вагона первого класса легко спрыгнул на дебаркадер изящно одетый человек. На нем был узкий в клеточку пиджак и соломенное канотье. Он лениво оглядывал окрестности и помахивал тросточкой с массивным серебряным набалдашником. Лицо его дышало мужеством и пренебрежением к провинциальному местечку и его обывателям, толпившимся около здания вокзала и на площади.

За приезжим носильщик тащил небольшой чемодан.

«Боже, какой красавчик! — екнуло сердце у Малки. — Вот если бы задумал зайти к нам, отдохнуть, уж я бы его всего исцеловала!»

Приезжий сел в пролетку, извозчик тронул вожжи и вскоре они скрылись за углом.

Каково было удивление Малки, когда войдя в свой дом, она увидала прекрасного незнакомца, сидевшего в гостиной на продавленном диванчике, закинув нога на ногу, и читавшего «Санкт-Петербургские ведомости».

Увидав хозяйку, незнакомец учтиво поднялся с диванчика и с легкой улыбкой произнес:

— Наше вам почтение, госпожа Грам! Не могли бы вы мне уделить немного внимания?

Малка неправильно истолковала намерения незнакомца. Она стыдливо зарделась и негромко произнесла:

— Это никак теперь невозможно. Сейчас должен муж придти.

Незнакомец хмыкнул:

— Я не имею намерения посягать на честь его супруги. У меня к вам конфиденциальный разговор. Может, пройдем на свежий воздух?

Голос незнакомца звучал повелительно. Малка с рабской восторженностью глядела в холодные голубые глаза красавца.

— Конечно, конечно! У нас замечательный садик. Вишни, яблони…

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Они оказались в запущенном, заросшем лопухами и чертополохом старом саду. Прошли мимо покосившегося дощатого туалета. Возле зарослей орешника, стояла почерневшая от времени скамейка.

— Милости прошу, садитесь, сударыня! Незнакомец пристально взглянул на Малку и

сухим тоном спросил:

— Как вы, госпожа Грам, думаете: зачем я бросил свои многочисленные и важные дела в Петербурге и прикатил к вам?